Петербургская Академия наук, а вслед за ней и Россия познакомились с фотографией в год ее изобретения. Для ведущих российских фотографов искусство и фотография всегда были синонимами, и это диктовало их особую требовательность в отношении съемочного оборудования, ибо «язык, на котором говорили о фотографии в середине XIX в., был смешением научности, техники, искусства и магии»[2]
Sontag H. S. On Photography (NY, 1977). Р. 10.. С 1858 по 1917 гг. в России выходили в свет 33 специализированных журнала, посвященных вопросам фотографии. Сегодня выпуски этих журналов — интереснейший и во многом уникальный источник по истории отечественного фотоискусства. Новая, во многом романтическая эпоха фотографов–путешественников наступила с появлением нового поколения фототехники — значительно более легкой и обеспечивающей высокое качество снимков в полевых условиях. Множились фотоработы исследователей и путешественников, русских офицеров, разведчиков, дипломатов… Среди русских фотографов тех лет — множество выпускников Академии художеств, например, С. М. Дудин (1863—1929), создатель фотолаборатории МАЭ, много снимавший в Русском Туркестане. Сегодня в российских государственных и частных собраниях хранятся десятки тысяч уникальных фотографий конца XIX — начала XX вв., снятых едва ли не по всему мусульманском миру, но, прежде всего в Средней Азии и на Кавказе.

Радикальное новое искусство XX в., русский авангард (1900—1930-е гг., расцвет: 1914—1922 гг.), было поистине глобальным и мессианским. Речь шла не столько о преобразовании искусства, сколько о преобразовании мира, общества через форму, цвет, танец, архитектурные, литературные, музыкальные, фото- и кино образы, через современное производство. Творческие свершения тех лет, с одной стороны, основывались на достижениях русского модерна начала века, с другой — опирались на мощь молодого государства и восторженный энтузиазм масс. Хорошо известны прорывные советские репортажные фотоработы той поры. Достаточно назвать имена Макса Пенсона (1893—1959), Георгия Зельмы (1906—1984), Аркадия Шайхета (1898—1959), много работавших на Востоке. Советская академическая наука многократно увеличила отечественный фотофонд, связанный с миром ислама. Именно поэтому одной из важнейших задач создаваемой фототеки станет организация наиболее полного учета сетевых источников по интересующим нас материалам.

Начало собственной фоколлекции Музея положено передачей работ Татьяны Фёдоровой общим составом свыше 50 тыс. единиц хранения (Поволжье, Узбекистан, Казахстан, Йемен, Оман, Иордания, ОАЭ, Эфиопия, Нигерия, Индия, Цейлон, Мальдивские о-ва, Индонезия, Вьетнам). Достигнута предварительная договоренность и о передаче Музею значительного собрания дореволюционных фотоотпечатков, связанных с миром ислама. В этой связи важнейшей задачей фототеки станет каталогизация и научное описание этих приобретений.

***
На вопрос «Что исполняло роль фотографии до изобретения фотокамеры?» Джон П. Бергер, известный британский историк культуры, писатель и художник, заявил: «Вы ожидаете ответа — графика, рисунок, живопись. На самом деле точным ответом будет память»[3]
Berger J. About looking. New York: Pantheon Books. P. 54.. Старинные фотокамеры похожи на часы. Фотография — «глаз истории», мостик между прошлым и будущим и символ господства человека над памятью. Фотографии позволяют извлечь из памяти и оживить то, что, казалось, было забыто навсегда, становясь ключом к целым пластам воспоминаний. Они создают «структуру времени» и заставляют задуматься о нем. Они, наконец, помогают нам «сконструировать» самих себя.

Сегодня и с каждым последующим днем в связи с массовым распространением телефонных фотокамер «фотопродукция человечества» растет по экспоненте. Невероятно выросла и роль фотографий в нашем информационном обмене. Все это заставляет нас вновь и вновь размышлять о самой природе фотографии, которая, на первый взгляд, кажется нам интуитивно понятной.